(Родился в 1935 году)

 

В известном споре «физиков» и «лириков» 50-х-60-х годов Владимир Костров оказался на стороне... «химиков». Разгадка проста: в 1958 году он окончил химфак МГУ и потом работал инженером-химиком на оборонном предприятии в Загорске. При этом – был поэтом: стихи его печатались с 57-го. И в Союз писателей он был принят вопреки правилам – без предварительно изданной книги. Работал в журналах «Техника – молодежи» (химик!), зав. отделом литературы в журнале «Смена», заместителем главного редактора в журнале «Новый мир» (1986-1992) при Сергее Залыгине.

Владимир Костров, родившийся в костромской деревне, стал лауреатом многих престижных литературных премий – Государственной премии России (1987), имени Николая Островского (1974), имени Ивана Бунина (2000), имени Андрея Платонова (2000)... На его стихи написаны песни многими известными композиторами, среди которых Вано Мурадели и Александра Пахмутова. Он – автор либретто оперы Лоры Квинт «Джордано», выдержавшей 29 постановок в Москве и Ленинграде в исполнении Валерия Леонтьева и Ларисы Долиной. Заняла свое место в творческой биографии Кострова и Латвия: Зигмар Лиепиньш положил на музыку несколько его стихов, и «русско-латышские» песни с успехом исполняли Мирдза Зивере и Имант Ванзович («Надо подумать» и т.д.)

Владимир Костров был дружен с Георгием Свиридовым, Ярославом Смеляковым и сегодня дружит с Валентином Распутиным, Василием Беловым, Василием Лановым, Михаилом Ножкиным, Аристархом Ливановым, Натальей Нарочницкой... О сегодняшних днях поэт говорит так: «Нашему миру не хватает музыки и поэзии. Поэзия – это знак качества на любом виде искусств, на музыке, на архитектуре, на геометрии. На всем. Всегда есть этот элемент, эта вечная нить Ариадны, которая проходит через тысячелетие и связывает с красотой мира».

Аэто – о своем, о личном: «Должен ли художник верить в себя как в Бога? Да. Должен ли постоянно угрызаться и сомневаться в своих возможностях? Да. И спрашивать себя, кому нужна чепуха, которой я занимаюсь? Да. Да. Да».

 

Новогодняя ночь

 

В сантиметре от детской улыбки

потихоньку играет на скрипке

одинокий сверчок тишины.

Свежим снегом хруптят на балконе

в желтых яблоках рыжие кони,

ошалелые кони луны.

 

Снег светлейший, спасибо за чудо,

что, летя, нам известно откуда,

ты не канул незнамо куда

и что утром, едва я проснулся,

улыбнулся, зимой обернулся

и остался во мне навсегда.

 

Нашу радость ты верно провидел.

Ты отсутствием нас не обидел,

твоя колкая внешность кротка.

Бесконечно щедра твоя смета

с горностаем, с вращением света,

с колдовским истеченьем катка.

 

Это счастье – и ныне и присно –

мир увидеть в капризную призму

русской белой зимы и любви.

Пронесемся, сверкнем, исказимся,

вновь преломимся, и отразимся,

и опять обернемся людьми!

 

2001